Италия не похожа на Петербург. Италия могла бы стать похожей на Петербург.
Григорий Ревзин, знаменитый историк, искусствовед, архитектурный критик и журналист в своем большом интервью slon.ru очень много времени уделил нашему городу. Объяснил почему Петербург не итальянский город, как его догонял Лондон и как же нам повезло, что в советское время столица переехала в Москву:
Баунов (slon.ru): А ведь это вранье, что Петербург – итальянский город, он не похож на Италию. Или нет? Или просто мы неправильно понимаем Италию.
Ревзин: Ну как вам сказать: Италия не похожа на Петербург. Италия могла бы стать похожей на Петербург, если бы она так же успешно развивалась и в XIX веке. У нас есть Казанский собор, есть такой же собор в Неаполе. Если вы помните, вот главный собор Неаполя сделан практически так же, как бы Пантеон скрещен с собором Святого Петра, то есть с этими колоннадами. Но в Милане он похуже, архитектор похуже, как-то не получилось.
Баунов: То есть наш XIX век лучше Италии?
Ревзин: Ну конечно, ну слушайте, мы большая империя, богатая, у нас подъем, а у них упадок. Новая Голландия – это просто вдохновлено гравюрами Пиранези. Но в реальности-то в Италии виды Пиранези не построены, они просто есть в воображении. А у нас они начали буквально воплощаться. Поэтому Петербург не похож на Италию, но это не вина Петербурга, это скорее некоторый недостаток Италии.
Баунов: Скажите, а как бы выглядел Петербург, если бы он продолжал оставаться столицей, в России не было коммунизма и коммунисты не перенесли бы столицу в Москву? Как бы выглядел Петербург начала XXI века? Там небоскребы на Невском стояли бы?
Ревзин: Несомненно. Был один город, который очень старательно догонял Петербург, – это город Лондон. Если вы вспомните Трафальгарскую площадь, колонны, вот здание министерств полукругом и триумфальная арка – это просто взято от нас, из Петербурга. Сделано в Лондоне, но с опозданием на 70 лет.
Баунов: Вы сейчас убиваете все мечты обычной либеральной общественности, которая считает, что только Россия всегда, без всяких исключений, в любой момент своей истории догоняла Лондон.
Ревзин: Нет, нет, нет, Лондон в этот момент довольно активно догонял Петербург. Это было такое соревнование двух империй за то, кто больше империя. Это не значит, что Петербург в этот момент не догонял Лондон. Он догонял в другом. Просто королева Виктория придумала другую идею империи, она придумала, что империя может быть торговая. А у нас империя военная. Символ торговой империи – это коллекции, поэтому королева Виктория утверждала имперское достоинство через музеи. Имперский Лондон – это музей Виктории и Альберта, это музей Дарвина, Британский музей, Лондонская галерея. И мы в ответ тоже догоняли, мы начали строить музеи: Русский музей, наш этот Изобразительных искусств, Третьяковку. Мы в этом догоняли, а они смотрели, что у нас. Империи соревнуются, и у нас очень величественная площадь, а у них такой площади нет. Ну вот, сделали вслед за нами. Ну а дальше-то что случилось. Все-таки Лондон на 70 процентов разбомблен во время Второй мировой войны.
Баунов: Он пострадал ведь больше Москвы и Петербурга
Ревзин: Гораздо!
Баунов: Отечественный миф о войне, он, конечно, о том, что мы – самые пострадавшие. И в людях это несомненно так.
Ревзин: В людях – несомненно мы, количество жертв чудовищно. Но в городах не всегда. Лондон, просто если прочитать Черчилля «Вторую мировую войну», то вот эта бомбардировка Лондона практически в течение трех лет не останавливаясь, когда сначала просто уничтожено очень много, а потом они просто долбят по бывшим руинам, и Черчиль так меланхолически замечает, что дальнейшие бомбардировки не производили никакого эффекта, потому что все уже было разбомблено. Так вот, для градостроителей Лондон оказался городом «строй – не хочу». Я к тому, что если бы Петербург остался столицей, а мы все равно вступили бы в войну с Германией, то, вероятно, он был бы очень сильно уничтожен во время Мировой войны. И те планы, которые возникали в начале века, – там было, например, в начале века как раз строительство гигантского торгового центра, который должен был занимать все Марсово поле целиком, это должен был быть такой молл, да, торговый молл, – те планы могли быть реализованы. И, конечно, там должны были быть небоскребы и все такое, только я слабо себе представляю, как бы это выглядело. И, честно сказать, мне так нравилось, по крайней мере всю мою юность, как это выглядит; сейчас, пожалуй, я не хотел бы Петербургу такой судьбы. Петербургу ведь страшно повезло, что из него вывезли столицу, что, например, нет райкома на Дворцовой площади.
